Мы же все открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа. 2Кор.3.18.

Во время длительного общения с Богом лицо Моисея начало отражать славу Божественного присутствия. Когда он сходил с горы, его лицо сияло ослепительным светом, но он не знал об этом. Такой же свет сиял на лице Стефана, когда тот стоял перед своими судьями. «И все, сидящие в синедрионе, смотря на него, видели лице его, как лице Ангела» (Деян.6.15). 

Аарон, а также и народ отшатнулись от Моисея, «и боялись подойти к нему». Видя их смущение и ужас, но не ведая о причине этого, он убеждал их приблизиться. Он говорил об обещании Бога примириться с ними и уверял, что Он вновь будет благосклонен к ним. Ничего, кроме любви и нежности, они не слышали в его голосе, и наконец, какой-то смельчак решился приблизиться к нему.

Объятый благоговейным страхом, будучи не в состоянии говорить, он молча указал на лицо Моисея а затем на небо. Великий вождь понял значение этого жеста. Терзаемые совестью, считая себя все еще в немилости у Бога они не могли перенести небесного света, который исполнил бы их радости, будь они послушны Богу... 

Этим сиянием Господь желал запечатлеть в сознании Израиля святой, возвышенный характер Своего Закона и славу Евангелия, открытого через Христа. Когда Моисей находился на горе, Бог не только вручил ему скрижали Закона, но и представил План спасения. Он понял, что все ветхозаветные прообразы и символы указывали на жертву Христа, и небесный свет, исходящий с Голгофы, с не меньшей славой, чем слава Божьего присутствия, сиял на лице Моисея. Тот Божественный свет символизировал собой славу завета, зримым посредником которого был Моисей - представитель единственного истинного Заступника. 

Слава, отраженная на лице Моисея, является прообразом благословений, которые благодаря посредничеству Иисуса изольются на народ Божий, соблюдающий Его Заповеди. Она свидетельствует: чем теснее будет, наша связь с Богом и чем яснее мы познаем Его требования, тем полнее уподобимся Божественному образу, и тем ревностнее будем стремиться стать причастниками Божеского естества. (Патриархи и пророки, с. 329-330).