ЖИЗНЬ МОЛИТВЫ (из книги О. Зандерс)

«Итак прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления». 1 Тим. 2:1
 

Ни в какой другой области руководитель не должен превосходить своих сотрудников так, как в молитве. Именно в этом зрелый христианин сознает бес­конечные возможности и необходимости. Никогда не может возникнуть у него чувства, что он уже «овладел» этим. Тот, кто хочет смирять другого, пусть спросит его о его молитве.

Молитва — древнейшее, всеобъемлющее и самое интенсивное выражение религиозной жизни. Она достигает высшего Величия и бормотаньем ребенка, и возвышенным языком поэта. Действительно, молитва — это дыхание христианина и атмосфера разговора с Богом — ВОЗДУХ, КОТОРЫМ ОН ДЫШИТ.

Странный парадокс, однако, что большинство из нас мучается каким-то коварным отвращением к молитве. Мы совсем не находим естественную радость в том, чтобы приблизиться к Богу. Мы только на словах прославляем радость в молитве, ее силу и цену. Мы признаем, что для зрелой христианской жизни она обя­зательна. Мы знаем, что она постоянно объясняется и повелевается Священным Писанием. И несмотря на все это, мы слишком часто не молимся.

Почерпнем же мужество из жизни мужей с такими же страстями, которые преодолели свое естественное отвращение и стали сильными мужами молитвы.

И. Г. Фолькенинг сказал в своей вступительной проповеди: «Молитва духовного наставника должна быть ему так же важна, как и другие его обязанности. Ибо в молельнях часто исполняется больше, чем доступно глазу». А о Филиппе Якове Спенере говорится, что источник его силы и служения был в молитве. И несмотря на это, он много жаловался на свою непригодность в молитве.

«Если я хочу молиться, — признается один христианин, — то я вижу, что душа моя не хочет идти к Богу, а если она с Ним, то не хочет оставаться». И именно в этом надо проявлять самодисциплину. «Как бы неохотен ты не был к молитве, не поддавайся, — советует он, — а борись и стремись молиться, даже если ты ду­маешь, что не можешь молиться».

Искусство молитвы, как и всякое другое искусство, требует времени, и по тому сроку времени, который мы употребляем на нее, мы познаем, какое значение при­даем ей на самом деле. Нам всегда удается найти время для того, что мы считаем самым важным. Для большинства поводом сократить время для молитвы служит нагромождение обязанностей. Для сильно занятого Мартина Лютера усиленная работа была аргументом, принуждавшим его к более долгой молитве. Вот его ответ на вопрос, какие у него планы на грядущий рабочий день: «Работа, работа с утра до вечера, и на самом деле мне надо так много сделать, что первые три часа я буду проводить в молитве». Духовный наставник молодежи в Берлине, Э. фон Роткирх, регулярно посвящал первые утренние часы молитве, и его комната стала «самой благословенной исповедальней Германии», — как сказал П. Ле Сер. Как только Библия окажет большее влияние на наше представление о значении молитвы, мы станем отводить ей больше времени.

Конечно, правда, что молитва ставит проблемы перед разумом. Но те, кто скептически относятся к ее ценности и действительности, обычно являются людь­ми, кто серьезно не испытал ее, или они не признают предпосылок к ней. Нет никакой возможности научиться молиться иначе, как чрез самую молитву. Никакая разумная теория не могла научить ни одну человеческую душу молиться. Но тому человеку, который выполнит предпосылки, эти проблемы будут разрешены в неоспоримом факте услышанной молитвы и в радости сознательного общения с Богом.

Высшим образцом жизни в молитве христианин, разумеется, считает жизнь Самого Господа, так как вера в разумность и необходимость молитвы покоится не на логике, а в первую очередь на Его примере и Его учении. Если какая-либо жизнь могла обойтись без молитвы, то это была бы именно жизнь безгрешного Сына Человеческого. Если бы молитва была бесполезна или мало нужна, то мы могли бы ожидать, что о ней едва ли бы упоминалось в Его жизни и в Его учении. Но как раз наоборот: она владела Его жизнью. Она была существенной составной частью Его учения. Молитва открывала перед Ним Его путь. В молитве Он черпал силу исполнять и осуществлять совершенную, но требующую от Него всего, волю Отца Его. Молитва пролагала путь к преображению. Для Него молитва была не заданием, вызывавшим Его противодействие, а потребностью, приносящей радость.

У Луки 5:16 мы находим свидетельство, проливающее свет на ежедневные занятия Господа: «Но Он уходил в пустынные места и молился». И не один раз, а часто говорит об этом составитель Евангелия. Господь наш имел обыкновение удаляться для молитвы. Он был тогда «в пустыне». Он, обладавший такой богатейшей, могущественнейшей духовной силой, считал нужным удалиться к источнику силы, чтобы освежить в нем Свой измученный дух. Для нас еще большее чудо то, что Он, Создатель жизни, вечное Слово, Сын Отца, в смирении бросается наземь перед Божьим Троном и просит милостивой помощи в трудную минуту.

Христос проводил ночи в молитве (Лк. 6:12). Часто он вставал до рассвета, чтобы без помехи общаться с Отцом Своим (Мк. 1:35). Великим кризисам его жизни и служения предшествовала интенсивная молитва, как говорит Лука в 5:16: «Но Он уходил в пустынные места и молился».

Словом и делом Он внушал Своим ученикам значение уединения в молитве (Мк. 6:46 и Лк. 9:28). Кому выпадает на долю выбирать людей для определенной духовной ответственности, тому Господь подает сияющий пример того, как Он избирал своих учеников.

Господь наш и его «крепостной», Павел, показывают, что молитва — это не мечтания. Каждая подлинная молитва требует всей энергии молящегося. Подлинное моление — это жертва, кровавая жертва. Иисус совершал многие великие дела безо всякого внешнего напряжения. Но о Его молитве говорится: «И жертвовал моление свое со слезами и воплями».

Каким слабым отблеском борений ап. Павла и Епафраса кажутся наши бледные и ленивые моления! «Епафрас... всегда подвизающийся за вас в молитвах», — писал ап. Павел верующим в Колоссе (Кол. 4:12). И им же: «Чтобы вы знали, какой подвиг имею я ради вас» (Кол. 2:1). Употребленное здесь греческое определение борьбы относится к человеку, который измучивается своей работой до тех пор, пока не обессилеет полностью (Кол. 1:29) или сражается на арене за желанный приз (1 Кор. 9:25), или к человеку, который прилагает все усилия, чтобы вызволить своего друга от опасности (Ин. 18:36). Из этих и других соображений совершенно ясно вытекает, что молитва — это упражнение, требующее крайней духовной дисциплины и сосредоточенности.

К нам относится то, в чем признался молящийся Павел: «Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но сам Дух...» Но он тут же спешит прибавить: «...также и ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными; испытующий же сердца знает, какая мысль у Духа, потому что Он ходатайствует за святых по воле Божией» (Рим. 8:26-28). Дух сам соединяется с нами в нашей молитве и вливает Свои моления в наши.

Мы можем владеть методикой молитвы и понимать ее теорию; мы можем испытывать неограниченное доверие к достоверности и ценности вещаний о молитве и можем со всею серьезностью вступаться за нее. Но если мы упустим из виду ту роль, которую играет Дух Святой, то нам не удастся получить в свои руки ключ, открывающий двери.

Во все возрастающей мере нам нужно обучение искусству молитвы, и главным нашим учителем служит Святой Дух. Его поддержка в молитве упоминается в Священном Писании чаще, чем какое-либо из его заданий. Всякая подлинная молитва является следствием Его деяний для нас. Павел и Иуда поучают, что настоящая молитва является «молитвой в духе». Это можно понять так: молиться по тем же принципам, о тех же вещах, и тем же Именем, как и Дух Святой. Истинная молитва возникает в духе христианина из того Духа, который обитает в нем.

«Молитва в Духе» может иметь двоякое значение. Это может значить «молиться в области Духа», ибо Святой Дух есть сфера и атмосфера христианской жизни. Но правда также и то, что многие наши молитвы исходят из души, а не из духа. Они относятся к нашей душевной области, а не Духу Святому. Молитва же «в Духе» предъявляет требования к нашему телу и разуму, но получает свое побуждение и свое выражение в сверхъестественной области Духа Божьего. Этот род молитвы действует как по ту, так и по эту сторону.

Выражение «молиться в Духе» может также обозначать: молиться в силе и энергии Духа. «Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом», - пишет ап. Павел Ефесянам — это нечеловеческая задача, требующая больше, чем только человеческой силы. Святой Дух — это дух силы и дух молитвы. Человеческая энергия сердца, разума и воли достигает только ограниченных результатов; но молитва в Духе Святом открывает сверхъестественные источники — как для самого молящегося, так и для всех и всего, включенного в его молитву.

Радость Духа — помочь облеченному духовной ответственностью человеку в его духовной и физической слабости. Ибо молящийся мучается тремя препятствиями, но при всех трех он может рассчитывать на поддержку Духа Святого: иногда его удерживает от молитвы сознаваемое им противоречие его сердца. Если он доверяет Святому Духу, то Тот приведет его и сделает способным к тому, чтобы произвести очищение чрез могущественное средство разрешения, кровь Христову. Второе — молящемуся мешает невежество его духа. Но Дух, являющийся Духом Божиим, разделит с ним Свое знание, когда молящийся ожидает воспринять его. Он поступает так, проводя ясное различие между просьбой о Божьей воле и просьбой, которая не соответствует Божьей воле. И наконец, молящийся часто устает от парализующей слабости своего тела, в особенности тог­да, когда он живет в изнуряющем тропическом климате, или в суете наших городов. Но Дух оживит смертную плоть молящегося по вере его и будет способствовать ему преодолеть и подняться над противодействующими физическими, климатическими и духовными препятствиями.

Вдобавок к этим затруднениям молящийся должен еще преодолеть коварное противодействие сатаны, который будет пытаться мешать ему и смущать, внушать сомнения и обескураживать. Но против него Святой Дух дает человеку божественную поддержку.

Вышеприведенные мысли для многих, прочитавших их, несомненно, не новы; но эта могучая помощь, сила Духа в молитве, является ли она действительным переживанием, приносящим радость? Или мы соскользнули хотя бы и в ненамеренную независимость от духа молитвы? Молимся ли мы обычно «в Духе» и получаем ли полный ответ на наши молитвы? При охвате разумом духовных истин очень легко предвосхитить наш практический опыт.

Молитва часто упоминается в Библии как образ духовной борьбы. «Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6:12). В этой стадии молитвенной жизни участвуют три, а не только два лица. Между Богом с одной и дьяволом с другой стороны стоит молящийся. Хотя он сам по себе слаб, но играет стратегическую роль в неумирающей борьбе между змием и Агнцем. Сила и власть, которые он исполняет, присущи не ему, а доверены ему побеждающим Христом, с Которым он связан верою. Его вера — это то орудие, которое, благодаря победе, одержанной на Голгофе над сатаной и его ратью, достигает плененных и освобождает их.

При чтении Евангелий внимательный читатель может увидеть, что Иисус Христос был не так заинтересован злыми людьми и злыми обстоятельствами, с которыми Он встречался, сколько злыми силами, стояв­шими за ними. Иисус различал темную руку сатаны за Петром, который из-за хороших намерений никогда не молчал, и за предательским Иудой. «Отойди от меня, сатана!» — было ответом Господа на доброжелательное, но неуместное замечание Петра. Мы видим вокруг себя людей, запутавшихся в грехах и плененных сатаной; но наше стремление в молитве должно быть направлено не только на то, чтобы молиться за них, но против сатаны, в плену которого они находятся. Его нужно заставить выпустить их из своих когтей, и это может быть достигнуто только победой Христа на кресте. Иисус искал причину, а не следствие, и христианин, сознающий свою ответственность, должен для этого аспекта своей молитвы применять такой же метод. И ему нужно также знать, как он должен вести тех, кто находится под его руководством, к победе в этой духовной борьбе.

В наглядном образе Иисус сравнил сатану с сильным, вооруженным мужем, содержащим свой дворец и имение в мире. Прежде чем он может быть лишен своего имущества и его пленники отпущены на свободу, сказал Иисус, он должен быть связан или сделан бессильным (Мф. 12: 28 и 29). Но «связать сильного» зна­чит ведь ничто иное, как сделать его силу недействительной, прибегнув к преобладающей силе Христа, предназначенной для того, чтобы «разрушить дела дьявола?». И как можно достичь этого иначе, чем посредством молитвы веры, охватывающей победу на Голгофе и выражающей веру в повторение ее для сущности именно этой молитвы? Мы не должны совершать ошибки и переворачивать порядка нашего Господа, ожидая, что сможем добиться освобождения без того, чтобы сперва обезоружить врага.

Мы можем с уверенностью употреблять данную нам Богом власть, ибо не сказал ли Господь своим слабым ученикам: «Се, даю вам власть наступать... на всю силу вражию...» (Лк. 10:19).

Так как служение руководством включает в себе способность влиять и воздействовать на людей, то руководитель позаботится о том, чтобы найти самое действенное средство для этого. Одним из наиболее часто цитируемых высказываний Хадсона Тэйлора является выражение его убеждения: «Только чрез Бога, единственно только чрез молитву возможно влиять на людей». В течение своей миссионерской деятельности он тысячи раз доказывал эту истину. Но одно — согласиться разумом с этим девизом — и совсем другое претворить его на практике. Побудить людей к чему-нибудь не легко: гораздо легче молиться за мимолетные недостатки, чем за положения, возникающие вследствие интриг и упорства человеческого сердца. Но именно в таких положениях руководитель и должен доказать свою способность продвинуть человеческие сердца в том направлении, в котором, как он верит, заключается воля Божия. И ключ, открывающий этот трудный замок, положен БОГОМ в его руки.

Высшее достоинство и честь человека заключается в том, что он может сказать и «да» и «нет» всемогущему Богу, поскольку ему дарована свобода воли. И этот Факт ставит того, кто учится молиться, перед настоя­щей проблемой. Если мы, посредством нашей молитвы, можем повлиять на поведение нашего ближнего, то не нарушаем ли мы этим его свободной воли? Нарушит ли Бог свободную волю человека, чтобы внять молитве другого? И опять-таки, если наши молитвы не могут так подействовать на него, то какой же тогда смысл молиться?

Если у нас возникают мысли по этому вопросу, то прежде всего мы должны подумать о том, что Бог всегда верен Себе в своих поступках. Он не противоречит Себе. Если Он возвещает, что внемлет молитве веры, то Он это сделает, и притом не таким образом, чтобы это противоречило Его божественной природе. Он вы­полнит все Свои обязательства, однако таким образом, который остается верен Его собственным качествам и делам, ибо «Он не может отречься от самого Себя». Ни одно слово, ни один поступок не будет противоречить какому-либо другому Его слову или поступку.

Кроме того существует непреложный факт, что молитва есть божественное предписание. Поскольку это повелел Бог, то мы можем быть уверены, что ответ будет непременно дан, несмотря на некоторые кажущиеся проблемы, если мы выполним указанные нам предпосылки. Очевидно Бог не видит никакой непреодолимой проблемы между человеческой свободой воли и Своим исполнением молитвы. Если Он поручает нам молиться «за царей и всякую власть», то в этом повелении содержится и уверение, что наши молитвы влияют на них и могут решительно влиять на ход вещей. Для чего бы, нам иначе молиться? Получим ли мы, в конце концов, понятный ответ на наш вопрос или нет, нам все равно велено молиться.

Далее мы можем познать волю Божию относительно содержания нашей молитвы, и это обстоятельство составляет основу для нашей молитвы веры. Бог может очень убедительно говорить нам посредством путей, на которые Он дает нам полномочия. У нас есть Слово Божие, показывающее нам божественную волю для всего основного. У нас в сердце служение Духу Святому, который по Божьей воле заступается за нас; (Рим. 8:26 и 27).

В то время как мы терпеливо стараемся узнать волю Божию на нашу просьбу, Дух Святой поведает нам, отвечает ли она Божественной воле или нет. Данное нам Богом убеждение дает нам способность про­двинуться от молитвы с надеждой к молитве веры.

Уже одно то обстоятельство, что Бог поручает нашим сердцам молитву и дает нам молиться за это, служит верным доказательством того, что Он намерен внять ей. Когда Джорджа Мюллера из Бристоля спросили, действительно ли он верит в то, что двое людей, за спасение которых он молился в течение 50 лет, будут обращены, он ответил: «Вы думаете, что Бог дал бы мне молиться все это время, если бы Он не хотел спасти их?» И в самом деле, оба обратились — один незадолго до смерти Мюллера, а другой вскоре после нее.

В молитве мы имеем дело непосредственно с Богом и только во вторую очередь с мужчинами и женщинами. Цель молитвы — ухо Господне. Молитва влияет на людей, чтобы они повлияли на Бога с тем, чтобы Он повлиял на них. Не молитва влияет на людей, а Бог, которому мы молимся.

Чтобы влиять на людей, руководитель должен иметь намерение влиять на Бога, потому что Бог ясно сказал, что он влияет на людей чрез молитвы их заступников, молящихся за них. Если интриган Иаков «сражался с Богом и людьми», то разве сознающий свою ответственность христианин не должен обладать такой же силой? (Быт. 32: 8).

Продолжительная молитва такого рода является следствием правильного отношения к Богу. Причины для неуслышанной молитвы приводятся в Священном Писании совершенно ясно, и они все касаются отношения верующего к Богу. Он не хочет внимать мольбам из корысти и не потерпит нечистых побудительных причин.

Грех, который молящийся не сможет оставить и ненавидеть, запечатает Божий слух. Менее всего Он терпит неверие, мать всех грехов. «Тот, кто хочет прийти к Богу, должен верить...» И во всем проявляется, что высшим мотивом молитвы служит хвала и слава Богу. Все великие библейские учителя были велики в молитве. Они были руководителями не благодаря своим блестящим мыслям, не благодаря тому, что их источники были неисчерпаемы, не благодаря их большому образованию или природным дарованиям, а потому, что благодаря силе их молитвы в их распоряжении была сила Божия.